Основным в рыцарской практике было разбудить потенциал любви. Он спит под дремучими пустынями, под оцепенелыми семислойными миражами-снами.
Ищет человек выразить себя в любви и похотствует глазами. Похотствуют умами, вперяясь в книжное чтиво – выходит аристотелевское корыто, похоть ума неприкрытая.
Любовь возможна без похоти. Отсутствие заскорузлого, атомного, расщепляющего изнутри либидо не означает еще мортификации и заживо-гальванизации. Нет, ничего подобного! Плоть не умерщвляется, а свеча во внутреннем возжигается и сердце переводится, пресуществляется в иной порядок, превышенебесной любви. Спит человек. Спит душа его, спят бессмертные тела. Покоятся его Ромео и Джульетта на склепном цементном одре, не подозревая, какая во Христе возможна огненная свадьба и как жаждет, жаждет Жених принять невест Своих.
Больше ничем не стоит заниматься. Когда-то, по первом обращении, высвобождали потенциал покаяния, чтобы наступил катарсис, очищение и облегчение. Душа преупокоялась в ночном бдении, омываясь в белых купелях раскаяния и умиления и достигая сладких слез и блаженного преупокоения. Теперь, по втором обращении, ищет другого, восходя во внутренняя свое. Божественная кладовая открывает одну за другой свои чудесные неизреченные палаты, и в них божественные клады.
Блаженствует инок в неземных кладовых. В бденных часах ночных еще и еще открывается любовь Его, любовь какой нет на земле. Агапеo, Альбиo, Священноминнэo – как ни называй ее, слаще нет ничего.
Она звучит как музыка Царствия.
Не индульгенция – свыше
дарственная.
дарственная.
Не «прощение грехов» и не
«спасение» –
«спасение» –
в замке вышней любви сладчайшее пресуществление.
Раньше ревновал
высвободить покаянный потенциал
и очистить внутренняя своя.
Теперь о другом ревность моя –
божественная кладовая.
Неистощимый источник – еще, еще
источается внутреннее мирро,
и последняя капля мироточиoт
в нескончаемой любовной ночиo...
Cтоит обезуметь от этого высвобождения. Оно есть выход из рабства духовного, из гипноза стращающего и запугивающего эксплуататора душ девственных Рекса мунди, этого злодея злодеев, дотошно изучившего слабые места человека и зацепляющего его крючком страха смерти, маний, похотей, соблазнов, кайфов.
О, ничего этого больше нет! Сгинь, вселенная миражей!
Удались, химера рексмундиевских контор.
Обличись же, разбойник и вор
во внутреннем моем,
и очисться навеки, превосхищенная святая
божественная кладовая.
Если бы знал человек, какой клад в нем зарыт!
Он бы плакал навзрыд,
если бы ведал, какая в поле его зарыта
жемчужина Богосупружества!
Надо оставить прежние земные страсти, порядок мира, чтобы высвободить этот божественный потенциал любви. Еще и еще высвобождать его через несение ежедневного креста, через пресуществление внутреннего в чашу, через питие из Грааля.
Сколько их, внутренних замков! 144, 144000. И в каждом сладчайший ближний.
Боже мой, что же еще? О, забей в пол-второго ноoчи, неистощимый источник! Жаждет душа моя испить из рога изобилия.
*
Священные катары вкушали из Грааля. Были опьянены по-серафимовски, серафиты будущего века. В преблагоуханных телах восхищались на несколько метров над землей. Подобно Серафимовым братьям*, прошли свой апокалиптический атомный Гулаг.
Ничего. Миновало. О, для сладчайшей любви нет препятствий! Она жаждет страдать. Не боится мученичества плоти. Использует плоть как свой маленький инструмент. Плоть должна принести свою жертву ради вышней любви.
Для этого я пришел в этот мир: чтобы плоть окормилась, но не бренной земною пищей, а хлебом насущным. Его Ты подай нам неиспорченным, сынам Твоим в молитве Господней. Его жаждет моя плоть – откровения любви, сокровенного Консоламентума. И больше ничего. Священнотаинство Утешителя Духа единственно может ее упокоить.
Веянием любви подчиняется плоть духу. Источением любви ум покоряется Всевышнему и восхищается горе. Что еще сказать о катарах? Первые вестники Богоцивилизации, они подобно первым ученикам Христа испытывали вышеестественную благодать, какой не было никогда на земле. Они, собственно, и были вечно первыми учениками и прелюбимыми невестами.
Грааль питал их еще и еще от своих нескончаемых источников, и Совершенные изнемогали от любви. Их ночные собрания были сплошными безмолвными неизреченными воздыханиями и умиленными слезами. Они не могли ничего сказать друг другу. Только отверзали уста, как рыба немотствующая на поверхности земли, и слышалась чудесная музыка симфонического «Ооо!» Слышался стон многомиллионной невесты, во внутреннем своем принимающей Сладчайшего Жениха Христа.
Грааль от евхаристии к евхаристии питал их божественные тела, наполнял благоуханием из садов вышней любви. Они рождались в государстве пренебесной любви, покоряясь Царю Его Христу, осваивая законы Универсума. Несли свои кресты…
На мученичество - катар ответит мученичеством любви: преблагоуханным священномученичеством, озаренным экстатическим восхождением к Богу любви.
Вот ради чего я пришел в этот мир! Упокоиться у стоп Сладчайшего Христа, как Магдалина, как другая Мария, как Иоанн возлюбленный ученик, как Лазарь, как тысячи других Его истинных учеников. У персей или у стоп – как угодно. Встретиться с Его пылающим любовью взором. Назвать Его своим идеалом, своим Возлюбленным. И принять наконец плоть Его любви, кровь Его любви, существо Его любви. Бессмертные тела Его любви, премудрость Его любви, слово Его любви, мед из уст Его любви…
После ночных молитв катары буквально пьянели от блаженства. Никто не нуждался в проповеди о тысячах преимуществ девства: они были очевидны. Напротив, священнонедоумение вызывали похоть, страсть. Как можно, зачем? Помилуйте! Какое безумие променять чистейшие, сладчайшие и целительные воды любви на грязную водицу с канализационными бациллами, обрекая себя на эпидемический внутренний шок и тысячелетнее мученичество на больничной лежанке! Зачем, для чего?
Грааль преподносил сосуд чистейших вод, и девственные вкушали из него небесное молоко от нетленных сосцов Пречистой Девы, и пили капля по капле мессианистическое вино – Его Самого! Вкушать Христа, Его существо! О!
*
Евхаристия возможна только при истинно катарской мысли, что Христос ходил в неземной плоти. Не может человеческая плоть Господа, сколько бы ни пресуществлялась, стать мирровой. Ее составы иные.
Христос таинственный привлекал катаров. Таинственно Его происхождение. Таинственная Мария как Царица Грааля обогащала Чашу 15 тысячами небесных составов. И этот новый истинный сосуд только что сошедший с неба – о, буквально несколько минут до того из него вкушали блаженные небожители из хрустальных замков Царства любви! – а сейчас его подают земным причастникам.
О мой Возлюбленный, о!
Какое торжество
и неизреченное блаженство.
О, выше нет ничего!
О, что же еще?
Внутреннее мое изнемогло.
О! О!.. О...
Неизреченные восторги были нескончаемы, как вздохи апостолов по снятии Господа с Креста и раздавшемся мирровом благоухании (Спаситель на руках Пречистой Девы).
Священнобезмолвие. Священнопокой. Нескончаемое покаяние перед лицом Любящего – только чтобы высвободить божественный потенциал любви. Бог любви для этого и дарит Себя.
*
Каков Творец, таково и творение – неустанно буду повторять я в школе Универсума Премудрости. И если Божество – любви, то и творение, обоживаемое любовью – человек любви.
Нет в нем ничего, кроме любви. Вот он бросил обжигающий взор в твое сердце и начал смиренно и умаленно служить. Он незаметен. Как бы и нет его: растворился во внутреннем твоем, исчез от взора. Но он – единственно инструмент небесной любви.
Ему открыто, что нет ничего кроме любви. Бог есть преимущественно и только любовь. Он понимает, что любовь царствует среди всех проявлений, теофаний, благословений и даже проклятий. Нет на нее никакого средства, никакого закона. Никто и ничто не может ее победить. И когда она начинает царить, принося себя в жертву как Максимилиан Кольбе в камере смертников Освенцима ради какого-то поляка, отца двух детей, – она завоевывает все мировые пространства.
О, только бы открыть ее миру! Только бы дать ей открыться во внутреннем! Она мгновенно завоевала бы сегодняшних сирот, нескончаемых кайфующих, суицидных, реанимационных, реставрационных, гомо, лесбо, кибер- и интернет-паучков.
Но есть – о, катары знали об этом! – есть сила, препятствующая источению океанической любви.
Где же она? Кто это? Дьявол? Нет.
Эта сила – князь мира сего.
Любовь возвращает бессмертные тела, подает человеку мир. Но только надлежит высвободить ее отрицанием рексмундовских химер.
Для того помазываюсь я от ангелов ночной молитвы, чтобы изгнать князя мира вон, прежде всего из внутренних моих.
О, достаточно одному – слышите, одному из миллионов! – прозреть и изгнать его вон из внутренних своих, смыть его ядовитую атомную пыль, впившуюся в духовные легкие, как прозреет все человечество. Серафим Саровский* просветленно понимал это, говоря: стяжай мир, и тысячи вокруг тебя спасутся. Скажу подобно Серафиму: прозрей на козни Рекса мунди, и миллионы протянут руки к любви.
Умоляю тебя: прозрей на его козни! Увидь историю мира очами Вселюбящего.
Царь наш предъявляет счеты ему одному – князю мира сего, этому великому обманщику и мистификатору, вселенскому интригану! Никакой Калиостро, никакой авантюрист, цирковой фигляр или аферист не идет ни в какое сравнение с его хищными и лукавыми кознями.
Действует он потаенно, конспиративно и конфиденциально. Никогда не открывает себя. Прячется за тремя слоями наведенных миражей и всегда подставляет кого-то еще. Стряхивает, сбрасывает, переворачивает с ног на голову. Бог у него дьявол, дьявол у него Бог, черное у него белое, белое – черное, и так далее нескончаемо, тысячи лет… пока не встанешь, исполненный праведного гнева и не скажешь:
– Князь мира сего, изыди вон из внутренних моих! Все существо мое жаждет Всевышнего, Его одного и откровения Его любви. О мой Сладчайший о! Приди и упои.
Торжествуйте же, святые катары, и распространяйтесь по всей земле! Ваше время пришло.
700 лет назад было испепелено 5 миллионов превосхищенных катаров. Какой светильник погас, Боже! Неопалимая купина больше не водила человечество во тьме мировой ночи. Избиты тысячи святых второй Голгофы, уже не иерусалимской – катарской, а за ней – катаро-соловецкой.
Но возжглось пламя любви. И 700 лет святые катарские помазанники не теряли времени даром. Еще и еще разгорались они в любви, готовые нести ее источник и благовествовать Царство Бога любви на неизреченных высотах, и возжигать невозможные свечи в открытых сердцах.
Ваши слова услышаны, помазанники! Экстатически входя в огонь, вы пели: Бог есть любовь! И глас ваш услышан. Свеча Огненной Свадьбы возжглась по всей земле, и миллионы жаждут взойти на костер вышней любви. О, только призови их, Отче! Призови!
http://www.virgin-world.com/index.php?show_aux_page=9
http://www.virgin-world.com/index.php?show_aux_page=9
Комментариев нет:
Отправить комментарий